Опыт, накопленный нами со времени публикации моей книги в Италии, постоянно убеждает нас в том, что в наших классах, в которых число воспитанников колеблется от 40 до 50 детей, дисциплина значительно лучше, чем в обычных школах. По этой причине я подумала, что моим американским читателям будет интересен анализ дисциплины, выработанной с применением нашего метода, основанного на свободе.

   На всех, кто посещает наши школы (например, римский дом ребенка, находящийся под руководством моей ученицы Анны Маккерони), огромное впечатление производит дисциплин наших учеников. Они видят 40 маленьких человечков от трех до семи лет, каждый из которых увлеченно занят своей работой: один делает упражнения на развитие чувств, второй занимается арифметикой; третий возится с буквами; кто-то рисует; кто-то застегивает и расстегивает пуговицы на деревянных рамках, а кто-то вытирает пыль. Одни сидят за столиками, другие на коврике на полу. Слышно только приглушенные звуки передвигаемых предметов и тихие шаги детей. Иногда раздаются радостные, едва сдерживаемые возгласы: «Учительница! Учительница! Посмотрите, что я сделал!» Но, как правило, все полностью погружены в работу.

   Воспитательница бесшумно передвигается по классу, подходя к каждому ребенку, который обратился к ней, наблюдая за работой таким образом, чтобы быть рядом с теми, кому необходима помощь, и не мешать тем, кому она не требуется. Бывает и такое, что за несколько часов работы никто из детей не произнесет ни слова. Они похожи на маленьких взрослых, как говорили некоторые посетители дома ребенка, или «на судей в раздумье».

   Когда каждый ребенок занят интересным ему делом, среди них не возникает споров из-за права обладания каким-либо предметом. Если кто-то один выполняет работу особенно хорошо, то его достижение становится источником восхищения и радости остальных товарищей: ни одна душа не страдает при виде богатства другого, а наоборот – триумф одного вызывает восхищение у всех. Часто ребенок, достигший успеха в каком-то деле, находит подражателей. Глядя на детей, мы видим, что все они счастливы и довольны тем, что умеют делать, и не завидуют успехам других. Самый маленький трехлетний воспитанник спокойно играет рядом с мальчиком семи лет и вполне доволен своим ростом, не завидуя телосложению старшего товарища. Везде у нас царят мир и согласие.

   Если учительница захочет, чтобы все дети сделали что-либо вместе, например, оторвались от занятий, которые их в данный момент интересуют, то стоит ей тихо произнести одно слово или указать жестом, как все дети с готовностью устремят на нее свой взор, как будто соревнуясь, кто из них ведет себя лучше всех. Многие посетители видели, как учительница писала на доске указания, которым дети с удовольствием следовали. Не только учителя, но и любой, кому случалось обратиться к какому-нибудь малышу с просьбой, с удивлением замечает, насколько точно и с какой поразительной готовностью он выполняет данное им поручение. Если посетителю захочется услышать, как ребенок, занятый в данный момент рисованием, умеет петь, то ученик послушно откладывает свое занятие, выполняет просьбу и тут же возвращается к прерванной работе. Младшие дети, однако, порой заканчивают начатую работу, прежде чем берутся за выполнение новой просьбы.

   Удивительное проявление дисциплины было отмечено нами во время проведения экзаменов среди учителей, прослушавших курс моих лекций. Это была проверка практических умений и, соответственно, в распоряжение экзаменуемых воспитателей были предоставлены группы детей, с которыми те должны были провести определенное занятие, согласно вытянутому билету. Пока дети ожидали своей очереди, им было разрешено заниматься всем, чем угодно. Все это время дети были заняты делом, а выполнив экзаменационное задание, возвращались к прежнему занятию. То и дело кто-нибудь из детей подходил к нам и показывал рисунок, сделанный во время перерыва. Мисс Джордж из Чикаго много раз присутствовала при подобных ситуациях. И она, и мадам Пюжольс, основавшая первый дом ребенка в Париже, были поражены терпением, усидчивостью и безграничным дружелюбием наших воспитанников.

   Можно было бы предположить, что такая образцовая дисциплина зиждется на суровом подавлении детей, если бы не полное отсутствие застенчивости у наших воспитанников, их сияющие глаза, радостные лица и спокойный взгляд, их радушное приглашение взглянуть на свою работу и то, как приветливо они встречают посетителей и рассказывают о назначении разных предметов. Все это вызывает ощущение, что дети являются хозяевами дома, а та горячность, с которой они обнимают колени учительницы, то нетерпение, с которым они тянут ее к себе, чтобы поцеловать, говорит о том, что сердца наших малышей открыты и свободны в своих проявлениях.

   Одно удивление сменялось другим, когда наши гости становились свидетелями, как малыши накрывают на стол. Маленькие четырехлетние официанты раскладывали ножи, вилки и ложки, разносили подносы с пятью стаканами и, наконец, ходили от стола к столу, поднося большие супницы с дымящимся супом. При этом не было допущено ни единой оплошности, ни один стакан не был разбит, ни одна капля супа не была пролита. Во время обеда скромные официанты старательно следили за столами; каждому ребенку была предложена добавка, если его тарелка опустела; а если он желал перейти к следующему блюду, то официант быстро уносил суповую тарелку. Детям не приходилось самим просить добавки или говорить, что они закончили есть.

   Помня о том, какими обычно бывают четырехлетние дети – что они часто плачут, ломают все, к чему ни прикоснутся, и требуют постоянного внимания, – каждого нашего посетителя глубоко трогает увиденная картина, являющаяся несомненным результатом развития внутреннего потенциала, скрытого в глубинах человеческой души. Нередко я замечала слезы в глазах свидетелей подобного «банкета».

   Но такая дисциплина не может быть достигнута с помощью запретов, предписаний и прочих хорошо известных педагогических приемов. Ведь не только внешнее поведение наших детей было скорректировано и упорядочено, но сама их жизнь улучшилась и стала более осмысленной. Присмотревшись внимательно, мы увидим, что не только дисциплина, но и уровень общей подготовки наших детей на порядок выше, чем это свойственно детям в этом возрасте. И это зависит не от учителя, а от некоего чуда, происходящего в душе каждого ребенка.

   Если попытаться провести параллели со взрослой жизнью, то на ум приходит феномен трансформаций, происходящих в человеке благодаря вере. Мы знаем о сверхчеловеческих способностях святых и апостолов, о стойкости миссионеров и о послушании монахов. Только подобные вещи и ничто другое в этом мире могут сравниться по степени величия духа с дисциплиной, царящей в доме ребенка.

   Чтобы достичь такого порядка, бесполезно полагаться на внушения и проповеди. Возможно, поначалу эти средства и возымеют какой-то эффект, но истина такова, что существует настоящая дисциплина, а все иллюзии в столкновении с реальной жизнью рассыпаются в прах – «ночь сменяется днем».

   Первые проблески подлинной дисциплины появляются во время работы. В определенный момент ребенок начинает интересоваться определенным упражнением, что видно по внимательному выражению его лица и по тому, с какой сосредоточенностью и настойчивостью он готов его выполнять. Это говорит о том, что ребенок делает первые шаги по дороге, ведущей к самодисциплине. При этом не важно, будет ли это упражнение на развитие чувств или застегивание пуговиц.

   Со своей стороны, мы можем повлиять на постоянство этого явления посредством повторения «уроков тишины». Сохраняя полную неподвижность при напряженном внимании, дети вслушиваются в произносимые шепотом имена, а затем аккуратно выполняют нужные действия, стараясь как можно бесшумнее встать из-за столика и выйти на цыпочках из комнаты. Это один из наиболее эффективных способов задать правильное направление для воспитания личности в целом и для развития ее физических и душевных сил.

   Выработав у детей привычку к труду, мы пристально следим за происходящей работой, чередуя упражнения и постепенно усложняя их, как этому учит нас опыт. Пытаясь установить дисциплину, мы должны строго придерживаться принципов, лежащих в основе нашего метода. Одними словами добиться дисциплины невозможно; никто еще не научился самодисциплине только потому, что «слушал, как кто-то ему про это рассказывал». Дисциплина строится на основе правильного применения ряда последовательных упражнений, входящих в состав грамотного с точки зрения педагогики метода. Она всегда достигается путем косвенного воздействия. Мы приходим к поставленной цели не за счет яростной борьбы с ошибками, а путем совершенствования деятельности в процессе произвольной работы.

   Такую работу нельзя навязывать ребенку – и в этом главная особенность нашего метода. Это должно быть занятие, которое человеку хочется выполнять на подсознательном уровне, к которому его приводят скрытые жизненные тенденции и к которому человек шаг за шагом приходит сам.

   Только таким должен быть труд, приводящий личность к порядку и открывающий перед ней перспективы для безграничного роста. Возьмем в качестве примера отсутствие контроля у младенца. По сути, это отсутствие мышечной дисциплины. Ребенок совершает постоянные хаотичные движения: он падает, причудливо жестикулирует, плачет. За всем этим стоит подспудное стремление достичь координации движений, которая будет закреплена позднее. Будучи младенцем, человек еще не уверен в действиях различных мышц своего тела и не способен управлять органами речи. Со временем он освоит разнообразные движения, но в данный момент он еще находится на стадии исследования, полной ошибок и изнурительных попыток на пути к желаемой цели, которая пока что не осознается им, но скрыто присутствует в его инстинктах. Если мы скажем ребенку: «Стой смирно, как я», это не рассеет окружающую его тьму; одной командой нам не удастся внести стройность в психику и мышечную систему ребенка, находящегося в процессе развития. Здесь нас сбивает с толку пример взрослого человека, который, движимый низменными побуждениями, предпочитает беспорядок, но в один прекрасный момент может подчиниться строгому внушению, подталкивающему его волю в другом направлении, в сторону дисциплины и порядка на том уровне, который понятен человеку и находится в пределах его достижения. В случае же с маленьким ребенком мы можем только содействовать естественной эволюции произвольных действий. Поэтому мы должны целенаправленно и постепенно обучать детей координации движений после предварительного разбора.

   Так, например, необходимо обучать ребенка различной степени неподвижности, ведущей к тишине. Мы учим детей аккуратно вставать со стула, садиться, ходить обычным шагом и на носочках, ходить вдоль нарисованной на полу линии, сохраняя при этом равновесие. Постепенно дети учатся более или менее аккуратно передвигать предметы и расставлять их по местам; и, наконец, они осваивают такие сложные навыки, как одевание и раздевание (тщательно проработав каждое движение на обтянутых тканью рамках). При этом важно разбирать каждое из этих упражнений на входящие в его состав малейшие движения. Уроки полной неподвижности и постепенное совершенствование выполняемых действий – вот те факторы, которые заменяют привычные команды, вроде: «Тише! Не шумите!» Неудивительно и вполне естественно, что ребенок с помощью подобных упражнений овладевает навыками самодисциплины настолько, насколько позволяет состояние его мышц, которые все еще недостаточно сильны в этом возрасте. Одним словом, находясь в движении, ребенок действует в согласии со своей внутренней природой; но все эти действия, будучи нацелены на конечный результат, носят признаки целенаправленной деятельности, а не беспорядка. Такая дисциплина – это своего рода цель, достигаемая путем ряда побед. Ребенок, получивший такое воспитание, уже не тот, каким он был раньше, когда он просто знал, что значит быть хорошим. Теперь это личность, которая сама себя усовершенствовала, преодолела обычные ограничения своего возраста и сделала огромный шаг вперед, покорив свое будущее в настоящем.

   Ребенок расширил, таким образом, круг своих возможностей. Ему уже не нужно, чтобы кто-то постоянно находился рядом и тщетно твердил (смешивая два противоположных понятия): «Тихо! Веди себя хорошо!» Приобретенная им добродетель не сводится к бездействию – напротив, она проявляется исключительно в деятельности ребенка. Если вдуматься, хорошие люди – это те, кто стремится к добродетели, заключенной в самосовершенствовании и внешних проявлениях порядочности и полезности.

   В нашей работе с детьми внешние воздействия представляют собой средство для стимуляции внутреннего развития и его проявления вовне – эти два элемента немыслимы друг без друга. Труд развивает ребенка духовно; а в свою очередь, духовно развитый ребенок работает лучше, и эта более совершенная работа доставляет ему наслаждение и дает толчок к дальнейшему духовному развитию. По этой причине для нас дисциплина является не фактом, а путем, следуя по которому ребенок усваивает абстрактное понятие добродетели с почти научной точностью.

   Но кроме всего прочего, ребенок ощущает божественный вкус духовного порядка, приобретаемого косвенным образом посредством маленьких побед, направленных на определенные цели. В течение всей этой длительной подготовки ребенок познает радость, духовное пробуждение и удовольствие, формирующие его внутреннюю сокровищницу, где накапливаются приобретаемые им радость и сила, которые в будущем станут источником праведности.

   Одним словом, ребенок не только учится двигаться и выполнять полезные действия – он приобретает особую грацию движений, которая делает жесты более правильными и привлекательными, а руки – более изящными, и все его тело в целом становится более уравновешенным и уверенным в себе. Эта грация облагораживает выражение его лица и делает взгляд более ясным, свидетельствуя о том, что еще в одном человеческом существе загорелся свет духовности.



   Никто не станет спорить с тем, что координация движений, вырабатываемая спонтанно и постепенно (то есть посредством упражнений, которые ребенок самостоятельно выбирает и проделывает), должна требовать меньше усилий, чем беспорядочные движения, выполняемые ребенком, когда он предоставлен самому себе. Настоящий отдых для мускулов, предназначенных природой для работы, заключается в упорядоченных движениях, так же как для легких полноценным отдыхом является обычный ритм дыхания на свежем воздухе. Оставить мышцы без движения – значит лишить их естественных двигательных импульсов, вследствие чего мышцы не только устают еще больше, но и начинают дегенерировать точно так же, как остановка легких приводит к их отмиранию и смерти организма в целом.

   Поэтому необходимо четко помнить тот факт, что покой для всего, что движется, заключается в некоторых особенных формах движения, соответствующих их природе.

   Действовать в согласии со скрытыми законами природы и есть настоящий отдых; а если говорим о таком особом случае, как человек, то, поскольку он считается разумным существом, чем осмысленнее будут его поступки, тем больше покоя он в них находит. Когда ребенок действует беспорядочно и несогласованно, его нервная система возбуждена. С другой стороны, его нервная энергия значительно возрастает и подкрепляется разумными действиями, которые приносят ему удовлетворение и наполняют его чувством гордости за то, что он переборол себя и оказался далеко за пределами границ, некогда считавшихся непреодолимыми. И все это происходит в атмосфере молчаливого уважения со стороны того, кто направлял развитие ребенка в нужное русло и не навязывал при этом свое присутствие.

   Процесс «приумножения нервной энергии» можно проанализировать с точки зрения физиологии, исходя из развития органов в ходе рациональных упражнений, благодаря которым улучшается кровообращение и ускоряются процессы во всех тканях; а это те факторы, которые способствуют развитию организма в целом и являются залогом физического здоровья. Здоровый дух сопутствует нормальному развитию организма; сердце, нервы и мышцы приобретают силу в процессе развития благодаря силе духа, ведь путь к вершинам у души и тела один и тот же.

   То же самое можно сказать и об умственном развитии ребенка. Детское мышление все еще довольно хаотично, оно является своеобразным «инструментом в поисках своего назначения», которое претерпевает тяжкие испытания, зачастую вынуждено полагаться на свои силы и большей частью подвергается гонениям. Однажды, прогуливаясь в общественном парке Пинчио в Риме, я увидела полуторагодовалого малыша, чудного улыбчивого ребенка, который усердно трудился, пытаясь наполнить маленькое ведерко гравием с помощью лопатки. Возле него стояла хорошо одетая няня, которая явно гордилась своим питомцем; она принадлежала к той категории нянь, которые считают, что именно они окружают детей самой нежной заботой и необходимым уходом. Пора было идти домой, и няня терпеливо уговаривала мальчика оставить свое занятие и позволить ей усадить его в коляску. Видя, что ее призывы не возымели должного воздействия, она сама наполнила ведерко гравием и усадила малыша в коляску, пребывая в полной уверенности, что дала ребенку именно то, чего он хотел.

   Я была потрясена громкими криками ребенка и выражением протеста против насилия и несправедливости, которое явно было написано на его личике. Как же грубо поступили с его только зарождающимся разумом! Малышу вовсе не нужно было ведерко гравия – ему просто хотелось пройти все стадии, необходимые для того, чтобы его заполнить, удовлетворив тем самым свою потребность в деятельности. Бессознательной целью ребенка было самосовершенствование, а не внешний фактор в виде полного ведерка камней. Яркие элементы внешнего мира, привлекающие малыша, – не более чем призраки, а то, в чем он действительно нуждается, – это реальность. Если бы этому мальчику дали наполнить ведерко, он бы, скорее всего, высыпал его, чтобы затем опять наполнить, и так до тех пор, пока его внутренняя потребность не была полностью удовлетворена. Именно ощущение работы с целью удовлетворения внутренней потребности несколько минут назад озаряло его лицо радостным волнением. Душевный восторг, физическое упражнение и яркий солнечный свет – вот три лучика, ведущие ребенка к совершенному развитию.

   Этот банальный эпизод из жизни одного ребенка без конца повторяется в жизнях всех без исключения детей, даже тех, кого окружают беззаветной заботой и лаской. Дети не находят понимания среди взрослых, которые судят их по своей мерке. Взрослые думают, что ребенок хочет получить нечто осязаемое, и спешат помочь ему в этом, хотя на самом деле ребенком, как правило, движет неосознанное стремление к саморазвитию. Поэтому дети так пренебрежительно относятся ко всему, что им доступно, и все время стремятся к чему-то новому. К примеру, детям гораздо больше нравится одеваться самим, нежели быть одетым кем-то, пусть даже очень красиво. Ребенок любит умываться самостоятельно, и для него сам процесс умывания дороже ощущения собственной чистоты. Он испытает гораздо большую радость оттого, что сам построит себе домик, чем если кто-то сделает это за него. Истинным и практически единственным сокровищем для ребенка является его собственное развитие. В течение первого года жизни основным достижением младенца является потребление пищи, но затем в его задачи уже входит упорядоченное развитие всех психофизиологических функций организма.

   Примером этому может служить тот самый чудный малыш из парка Пинчио: он хотел научиться координировать свои движения, дать упражнение своим мускулам, тренировать глазомер в определении расстояний, поупражнять собственное мышление и дать толчок к развитию силы воли в процессе выбора линии поведения; и в это самое время та, которая о нем якобы заботилась, сделала его несчастным, полагая, что его интересуют одни лишь камушки.

   Похожую ошибку мы часто допускаем, полагая, что основным объектом стремления ученика является некая информация. Мы помогаем нашему подопечному получить эту изолированную порцию знаний, тем самым лишая ребенка возможности саморазвития и делая его несчастным. В традиционной системе школьного воспитания принято считать, что удовольствие достигается путем «узнавания чего-то нового». Однако пример наших школ с убедительной ясностью показал, что, предоставляя ребенку свободу, мы естественным путем подводим его к спонтанному саморазвитию.

   Для ребенка узнать что-то новое – это лишь отправная точка. После усвоения смысла какого-либо упражнения ему нравится повторять его по многу раз, и он с огромным удовольствием выполняет одно и то же упражнение снова и снова. Причина такой радости заключается в том, что в ходе этой деятельности ребенок развивает свои психические силы.

   На основе этого заключения мы не можем не критиковать практику, принятую во многих современных школах. К примеру, нередко бывает, что учитель, проводя опрос среди учеников, говорит ребенку, который буквально рвется отвечать: «Нет, не ты. Ты и так это знаешь», и обращает свой вопрос к тем ученикам, которые, по его мнению, не совсем уверены в своих знаниях. Выходит, что тот, кто не знает, должен отвечать, а тот, кто знает, вынужден молчать. Это происходит вследствие распространенной привычки думать, будто знание само по себе есть конечная цель.

   А если вдуматься, как часто в повседневной жизни мы повторяем то, что нам знакомо лучше всего, что нас трогает и находит отклик в нашей внутренней сущности. Нам нравится напевать знакомые мелодии, которые приносят нам радость и становятся частью нашей жизни. Мы любим повторять истории о том, что нас занимает и хорошо нам известно, хотя прекрасно знаем, что не рассказываем ничего нового. Не важно, как часто мы повторяем «Отче наш», – каждый раз эта молитва звучит по-новому. Никто, кроме двух влюбленных, не может быть более уверенным в их взаимной любви, но тем не менее именно они без конца заверяют друг друга в искренности своих чувств.

   Но перед тем как что-то повторять, сперва необходимо воспринять эту новую идею. Усвоение нового знания является обязательным условием для начала повторений. Только повторение, а не пустое восприятие новой идеи дает упражнение на развитие жизненных сил. Когда ребенок доходит до повторения упражнений, он вступает на путь самосовершенствования, а внешним проявлением данного состояния является самодисциплина.

   Впрочем, такое происходит не всегда. Дети разного возраста не станут повторять одни и те же упражнения. Дело в том, что повторение должно всегда соответствовать потребности. В этом вопросе огромную роль играет экспериментальный подход к воспитанию. Важно предложить ребенку такие упражнения, которые бы соответствовали потребностям его развивающегося организма, и если мы упустим нужный момент и данная потребность потеряет свою актуальность для ребенка, то достичь желаемого уровня развития в этом конкретном моменте будет уже невозможно. В результате дети вырастают и мучаются от грубых и подчас непоправимых ошибок, допущенных в их воспитании.

   Еще одно интересное наблюдение было сделано нами в отношении длительности выполнения заданий. Когда дети делают что-то в первый раз, они при этом чрезвычайно медлительны. В этом отношении их жизнь подчинена совершенно другим законам, чем жизнь взрослых людей. Малыши медленно и сосредоточенно выполняют разнообразные действия, приносящие им удовлетворение: они одеваются, раздеваются, убирают комнату, умываются, накрывают на стол, принимают пищу и т. д. При этом они с необыкновенным терпением преодолевают все трудности, обусловленные их организмом, находящимся в процессе формирования. У нас же создается впечатление, будто ребенок «утруждает себя» и «тратит время впустую», пытаясь сделать то, что мы бы сделали в одно мгновение и без всяких усилий, и мы ставим себя на место ребенка и выполняем нужное действие за него. Ошибочно полагая, будто цель заключается в конечном выполнении действия, мы сами одеваем и умываем ребенка, вырываем у него из рук привлекающие его внимание предметы, наливаем в тарелку суп, кормим из ложечки и накрываем для него стол. И после таких сомнительных услуг мы решаем, что ребенок ничего не умеет и ни к чему не способен, действуя так же несправедливо, как и те, кто повелевает другими, пусть из самых лучших побуждений. Мы часто говорим о детской «нетерпеливости» только потому, что сами недостаточно терпеливы, чтобы дать ребенку действовать согласно собственным законам времени, сильно отличающимся от наших собственных; и называем ребенка «тираном» только потому, что сами в общении с ним прибегаем к тирании. Подобная клевета и лживые обвинения в адрес ребенка стали неотъемлемой частью теорий, занимающихся воспитанием детей, которые на самом деле являются в высшей степени терпеливыми и нежными созданиями.

   Ребенок, как любое здоровое существо, борется за право существования и восстает против всего, что идет вразрез этому сокровенному стремлению его души – голосу самой природы, которому он не может не подчиняться. Поэтому ребенок так бурно выражает свое недовольство, плачет и кричит, когда кто-то пытается оказать на него давление и помешать в выполнении его жизненной миссии. Ребенок начинает вести себя как мятежник, революционер против всех, кто его не понимает и кто, воображая, будто оказывает ему помощь, на самом деле тормозит его на дороге жизни. По этой причине даже те взрослые, которые искренне привязаны к ребенку, вешают на него еще один несправедливый ярлык, путая естественное озорство, присущее всем маленьким детям, с защитной реакцией ребенка на попытки помешать его развитию.

   Представьте, как вы будете себя чувствовать, попав в компанию жонглеров и фокусников из варьете. Что вы будете делать, если при любой вашей попытке вести себя привычным образом на вас набросятся эти ловкие циркачи и станут запихивать вас в одежду, кормить так быстро, что вы едва будете успевать проглатывать пищу. А если вы захотите что-то сделать самостоятельно, у вас это вырвут из рук и выполнят за вас во мгновение ока, отводя вам унизительную роль беспомощного неумехи. Не зная, как еще воспротивиться подобному обращению, любой человек в такой ситуации кинется с кулаками и криками на этих сумасшедших. А они, между прочим, помогая вам, руководствовались самыми высокими побуждениями и в ответ на вашу гневную реакцию конечно же назовут вас ни к чему не способным высокомерным бунтарем. Мы же, знакомые с собственным окружением, скажем этим людям: «Приезжайте в нашу страну, и вы увидите, какую мы построили прекрасную цивилизацию и каких вершин нам удалось достичь». Эти жонглеры не поверят своим глазам, когда увидят, насколько красив наш мир и какая в нем кипит деятельность в атмосфере порядка, мира и доброты, и не беда, что так медленно, по сравнению с ними.

   Нечто подобное происходит в общении между взрослыми и детьми.



   Именно в повторении упражнений заключается вся суть воспитания чувств. Цель этих упражнений состоит не в том, чтобы ребенок знал цвета, формы и различные свойства предметов, а в том, чтобы развились его чувства в ходе особых действий, в которых ребенок тренирует внимательность, а также способность к сравнению и формированию суждений. На самом деле это гимнастика для детского ума, точно так же как физические упражнения укрепляют общее состояние здоровья и ускоряют развитие организма. Тренируя по отдельности каждое из чувств посредством внешних стимулов, ребенок учится концентрировать свое внимание и постепенно совершенствует свою умственную деятельность, точно так же как выполнение отдельных движений приводит к общему развитию мышечной деятельности. Эти умственные упражнения способствуют не только психосенсорному развитию ребенка, они подготавливают почву для установления спонтанных связей между понятиями, дают возможность формировать умозаключения, исходя из точного знания, и являются залогом гармоничного интеллектуального развития. Эти упражнения – своего рода вагоны с порохом, вспыхивающим в моменты мгновенных интеллектуальных озарений, которые так радуют ребенка, когда он открывает для себя новые вещи в окружающем его мире; когда он размышляет над теми чудесами, что открываются ему во внешней действительности, и над теми новыми эмоциями, что появляются в его собственном взрослеющем сознании; и наконец, когда внутри него самого, в результате спонтанного созревания, возникают внешние плоды обучения – письмо и чтение.

   Однажды мне посчастливилось встретиться с двухлетним ребенком – сыном одного из моих коллег-врачей. Как только мать привела его в кабинет, где мы беседовали, он тут же рванулся к предметам, лежавшим на письменном столе отца, особенно его внимание привлекли прямоугольный блокнот и круглая крышка чернильницы. Я с умилением смотрела на этого смышленого малыша, который изо всех сил старался пройти все те упражнения, которые с большим удовольствием повторяют наши воспитанники до тех пор, пока образ предметов полностью не отпечатается в их сознании. Родители с упреками оттащили сына от стола, сетуя на тщетность попыток отучить ребенка от хватания отцовских письменных принадлежностей: «Он такой непослушный и непоседливый». Как часто мы видим, что ребенка ругают за то, что он, несмотря на все запреты, «хватает в руки все подряд». Но именно за счет грамотного направления и развития этого естественного инстинкта «хватать в руки все подряд» и отмечать различия между геометрическими фигурами нам удается подготовить наших четырехлетних малышей к радости спонтанного письма.

   Бросаясь к таким предметам, как блокнот или чернильница, ребенок всегда вынужден вести тщетную борьбу против взрослых, которые гораздо сильнее его и которые всячески препятствуют его попыткам достичь желаемого. Ребенок плачет и горько переживает крушение своих отчаянных усилий и тратит тем самым впустую свою нервную энергию. Дважды ошибаются те родители, которые надеются на то, что их ребенок когда-нибудь успокоится, и которые называют свое чадо «непослушным» только потому, что взрослеющий человечек стремится заложить прочный фундамент в здании своего интеллекта. Кто действительно спокоен – так это наши воспитанники, которые в условиях полной свободы увлеченно играют с геометрическими вкладками, специально придуманными для удовлетворения инстинктивного стремления детей к саморазвитию. Они радуются, находясь в состоянии полнейшего духовного спокойствия, не ведая того, что их глаза и руки незримо подводят их к тайнам нового языка.

   Большинство наших детей узнают, что значит быть спокойным, именно благодаря этим упражнениям, которые успокаивают их нервную систему. Глядя на них, мы говорим, что эти дети ведут себя тихо и примерно, показывая все признаки внешней дисциплины, – идеал, к которому так стремится система обычного школьного воспитания.

   Тем не менее спокойствие и самодисциплина – не одно и то же. Поэтому то, что внешне проявляется как спокойствие детей, на самом деле скорее физический и далеко не самый существенный феномен, в отличие от истинной самодисциплины, развивающейся во внутреннем мире ребенка.

   Зачастую мы склонны полагать (и это еще одно крупное заблуждение), что для того, чтобы добиться добровольных действий со стороны ребенка, нам следует всего лишь дать ему соответствующую команду. Мы обманываем сами себя, думая, что мы в состоянии навязать ребенку добровольное действие, опираясь на некую «покорность ребенка», принимаемую нами за данность. А когда дети достигают возраста четырех-пяти лет, их непослушание, а точнее, сопротивление взрослым становится таким сильным, что приводит нас в отчаяние, заставляя подчас отказываться от попыток призвать их к порядку. Мы изо всех сил стараемся воспитать в детях «добродетель покорности», которая, согласно устоявшимся предрассудкам, должна быть присуща всем малышам, будучи своего рода «младенческой добродетелью». И при этом мы не задумываемся над тем, что делаем на ней столь сильный акцент по той простой причине, что все наши попытки заставить детей следовать этой добродетели сопряжены со многими трудностями.

   Это довольно распространенное заблуждение – пытаться получить нечто труднодостижимое или невозможное с помощью молитв, приказов и насилия. Поэтому, к примеру, мы просим детей вести себя хорошо, а они, в свою очередь, просят нас достать с неба луну.

   Все, что нам нужно, – это понять, что «покорность», о которой мы так легко думаем, приобретается ребенком позднее, как естественная человеческая тенденция. Когда человек становится достаточно взрослым, покорность сама по себе возникает в нем в качестве инстинкта – причем одного из самых сильных инстинктов человеческой природы. Наше общество в действительности покоится на фундаменте удивительной покорности, а вся человеческая цивилизация продвигается вперед исключительно за счет подчинения. Злоупотребление покорностью других людей служит основой многих социальных структур; послушание является также краеугольным камнем преступных сообществ.

   Как часто социальные проблемы сводятся к тому, чтобы поднять человека из состояния «покорности», которое сделало его рабом и ожесточило!

   По своей природе покорность сродни жертве. Мы так привыкли к вездесущей атмосфере покорности и самопожертвования, к этой готовности к самоотречению, что называем брак «блаженным состоянием», несмотря на то что он целиком состоит из покорности и самопожертвования. Простые обыватели завидуют солдату, которому выпало на долю повиноваться, пусть даже ценой своей жизни; а тех, кто не желает подчиняться, мы считаем преступниками или сумасшедшими. А вспомним тех людей, которые настолько глубоко ощущали неистовое желание повиноваться чему-то или кому-то, кто бы повел их за собой по дороге жизни, что в их сердце загоралось желание пожертвовать чем-то ради этого послушания.

   Поэтому вполне естественно, что из любви к ребенку мы стремимся донести до его сознания тот факт, что покорность есть закон жизни. И можно понять беспокойство тех, кто сталкивается с явным непослушанием со стороны маленьких детей. Вместе с тем покорность достигается исключительно за счет сложного формирования психики человека. Для того чтобы стать послушным, нужно не просто хотеть, но и уметь слушаться. Когда мы отдаем ребенку некое распоряжение, то подразумеваем, что он умеет не только проявлять активность, но и сдерживать ее; поэтому послушание должно идти вслед за развитием воли и ума. Таким образом, тщательно подготавливая ребенка посредством множества отдельных упражнений, мы исподволь подталкиваем его к послушанию. Метод, описанный в настоящей книге, предусматривает повсеместные упражнения на развитие силы воли, в ходе которых ребенок должен выполнять скоординированные действия для достижения определенной цели, решать поставленные задачи и терпеливо повторять нужные упражнения, тренируя тем самым положительную силу воли. Похожим образом, выполняя более сложные упражнения, ребенок развивает способность к сдерживанию собственной активности. В качестве примера можно привести «уроки тишины», во время которых ребенок вынужден достаточно долго сдерживать свою активность, пока учитель не назовет его имя, а потом, когда его позовут, тихо и аккуратно встать со своего места, прикладывая массу усилий, чтобы не опрокинуть стул. Ребенок вынужден строго контролировать каждое свое действие вместо того, чтобы рвануться что есть духу к учителю.

   Еще одно упражнение на развитие сдержанности можно найти среди арифметических упражнений: вытянув бумажку с цифрой, ребенок должен из большой кучи предметов, находящихся в его полном распоряжении, отобрать ровно столько, сколько указано на билетике, тогда как ему хотелось бы (и это мы не раз наблюдали) набрать как можно больше предметов. Более того, если ребенок вытягивает ноль, он вынужден сидеть с пустыми руками. Занятия, на которых мы знакомим ребенка с понятием ноля, сами по себе являются упражнением на развитие сдержанности: мы говорим ребенку подойти ноль раз или послать ноль воздушных поцелуев, и он вынужден смирно стоять на одном месте, с явным трудом сдерживая инстинкт, велящий ему «подчиниться» приказу. Когда воспитанник нашей школы накрывает на стол и несет супницу, полную горячего супа, он абстрагируется от всех внешних раздражителей, которые могут ему помешать. Он сдерживает ребяческие порывы к беганью и прыжкам и не поддается искушению смахнуть севшую на лицо муху – он полностью сосредоточен на том, чтобы выполнить возложенную на него ответственность, не пролить и не опрокинуть супницу. Поставив супницу на стол, этот малыш четырех с половиной лет переминается с ноги на ногу, немного подпрыгивая, в то время как его маленькие гости наполняют свои тарелки. Но затем он снова шагает медленно и чинно, поднося супницу к другим столикам. Несмотря на то что ему очень хочется играть, ребенок никогда не бросает своего занятия и не теряет бдительности, пока не выполнит поручение и не обслужит все двадцать столиков.

   Сила воли, как и все другие качества, вырабатывается путем методического выполнения упражнений, и стоит отметить, что наши задания на развитие силы воли находятся в тесной связи с развитием умственных способностей и навыков практической жизни. В глазах стороннего наблюдателя наши дети учатся грациозно и аккуратно выполнять различные действия, занимаются развитием ощущений, осваивают письмо и чтение, но за всем этим стоит гораздо более глубокий смысл: в нашей школе ребенок учится быть хозяином самому себе и развивать способность к быстрым волевым решениям.

   Мы часто слышим, будто волю ребенка необходимо «сломать» и будто самое лучшее воспитание воли – это подчинение воле старших. Не буду пускаться в рассуждения о том, что всякая тирания зиждется на несправедливости. Скажу лишь, что сама по себе эта идея не имеет рационального зерна: ребенок не в состоянии отказаться от того, чем еще не обладает. Поступая таким образом, мы не даем ребенку развить собственную силу воли и тем самым допускаем огромную ошибку, достойную всяческого порицания. У малыша нет ни времени, ни возможности проверить свои возможности, оценить свои сильные и слабые стороны из-за того, что мы без конца останавливаем его и подчиняем собственной воле. Ребенок чахнет в атмосфере несправедливости: его постоянно упрекают в отсутствии того, что непрестанно уничтожается самими взрослыми.

   Вследствие этого возникает известная детская робость, которая является внутренней болезнью ущемленной воли ребенка и которую мы ошибочно принимаем за характерный признак детского возраста, действуя с той же несправедливостью, что и тиран, обвиняющий других в своих ошибках (пусть даже неосознанно). В наших школах дети совсем не робкие. Среди многих других поразительных качеств наших детей особенно восхищает то, с какой искренностью они общаются с другими людьми, спокойно продолжают заниматься своими делами в присутствии посетителей, открыто демонстрируют свою работу, вызывая умиление. В наших школах не увидишь тех робких, морально изувеченных детей с подавленной силой воли, которые не в состоянии вести себя непринужденно где бы то ни было, кроме как со своими товарищами или с уличными беспризорниками, вследствие того что их воля имела возможность развиваться только в тени. Каждый такой ребенок – жертва бездумного варварства, похожего на то, как раньше ограничивали в росте детей, предназначенных стать «придворными карликами», музейными экспонатами и шутами. И все же именно такой подход доминирует в духовном воспитании детей в современном мире.

   На всех педагогических конгрессах мы без конца слышим заявления о том, что главная опасность современности кроется в слабом развитии индивидуальности у наших школьников, но никто из этих бьющих тревогу ученых не говорит о том, что причина такого положения заключается в самой системе воспитания, в повсеместном школьном рабстве, изрядно поднаторевшем в подавлении силы воли и характера ребенка. Излечить создавшееся положение можно, всего лишь дав свободу человеческому развитию.

   Помимо упражнений на развитие силы воли, понятие послушания также включает в себя способность выполнять действия, обусловленные внешней необходимостью. Одно из наиболее интересных наблюдений, сделанных моей ученицей Анной Маккерони (сначала она руководила школой в Милане, а затем в Риме, на улице Виа Гуисти), касается взаимоотношения между послушанием ребенка и его «умением выполнять определенное действие». Послушание развивается в виде скрытого инстинкта, по мере того как начинает формироваться личность ребенка. К примеру, ребенок делает первые попытки выполнить какое-то упражнение, и вдруг на какое-то мгновение у него начинает получаться; ребенок в восторге смотрит на сделанную работу и тут же пытается повторить ее, но уже с меньшим успехом. Спустя некоторое время он уже безошибочно выполняет данное упражнение практически всякий раз, когда принимается за него по своей воле, но продолжает делать ошибки, если кто-нибудь другой обращается к нему с соответствующей просьбой. Приказ извне пока еще не в силах вызвать в ребенке спонтанное движение. Однако, научившись выполнять упражнение с абсолютной уверенностью, ребенок, услышав чей-то приказ, безошибочно отвечает на него соответствующим действием; иными словами, ребенок уже в состоянии выполнить воспринятое им распоряжение во всех ситуациях жизни. Любому, кто имеет опыт общения с детьми – будь то в школе или дома, очевидно, что эти факты (с учетом некоторых индивидуальных изменений) есть законы психического развития.

   Мы часто слышим от ребенка: «У меня это только что получалось, а сейчас нет!» – а учитель, разочарованный неумением ученика, говорит в ответ: «Как же так? Только что умел, а сейчас нет!»

   Наконец наступает этап полного развития, когда способность выполнять определенное действие приобретает постоянный характер. Таким образом, существует три этапа. Первый этап – подсознательный, во время которого в запутанном сознании ребенка начинает формироваться порядок в виде таинственных внутренних импульсов, возникающих посреди хаоса. Эти внутренние импульсы проявляются вовне в форме законченных действий, которые, однако, будучи осуществленными за пределами осознанности, не подлежат произвольному воспроизведению. Второй этап – сознательный, подразумевающий некое участие воли в процессе формирования и становления деятельности. И наконец, третий этап, на котором воля способна направлять и обуславливать действия, реагируя на чьи-то распоряжения.

   В такой же последовательности происходит и развитие послушания. На первом этапе духовного беспорядка ребенок ведет себя так, будто он глухой и не слышит приказов. На втором этапе ребенок уже вроде бы рад слушаться, и кажется, будто он понял приказ и хотел бы на него отреагировать, но у него не выходит – по крайней мере, не всегда; он недостаточно «расторопен», а если у него и получается, то это не приносит ему удовлетворения. На третьем этапе ребенок слушается с первого слова: он с каждым днем все лучше и лучше проделывает данные ему упражнения и гордится тем, что умеет правильно выполнять поручения. В этот период он прямо-таки стремится к послушанию, и каждое мелкое поручение является для него возможностью оставить свои интересы, покинуть одиночество собственной жизни и посредством акта послушания приобщиться к иному духовному пространству.

   Этому порядку, установившемуся в ранее хаотичном сознании, обязаны все проявления дисциплины и умственного развития, которые раскрываются подобно новому акту Творения. В упорядоченном сознании, в котором «свет отделился от тьмы», внезапно возникают эмоции и живость ума, напоминая библейскую историю Сотворения мира. В уме ребенка содержится уже не только то, что он сам с таким усердием накопил, но и свободные дары, проистекающие из его духовной жизни: первые бутоны привязанности, нежности, спонтанной любви к праведности, которые наполняют душу ребенка благоуханием и вселяют в нас надежду на будущие «дары духа», о которых пишет святой Павел: «Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, вера, кротость».

   Детская добродетель заключалается в том, что они терпеливо повторяют свои упражнения, с долготерпением относятся к приказам и пожеланиям других людей, проявляют благость, когда радуются достижениям своих товарищей без тени зависти и соперничества. Они живут, пребывая в радости и покое, и проявляют поразительное, совершенно необыкновенное трудолюбие. И они совсем не гордятся своей праведностью, ведь их сознание не воспринимает ее как нравственное превосходство. Дети вступили на путь, ведущий к праведной жизни, просто потому, что это единственный способ достичь настоящего саморазвития и знаний, и они простодушно наслаждаются плодами покоя, двигаясь на этом пути.

   Таковы первые результаты эксперимента по установлению дисциплины непрямыми средствами, когда вместо критики и наставлений учителя используются рациональная организация деятельности и свобода ребенка. Наш метод подходит к жизни с позиции, более присущей сфере духовности, нежели академической педагогике, ввиду того, что он прибегает к духовной энергии человечества, но вместе с тем основывается на принципах полезной деятельности и свободы, которые являются двумя путями, ведущими к общественному прогрессу во всей его полноте.