Этот бог любви («эрос» — любовь) обычно изображается резвым, шаловливым мальчуганом, вооруженным луком и стрелами. Раны, причиняемые им, не смертельны, но могут быть болезненными, мучительными, хотя нередко вызывают сладостное чувство или блаженство утоленной страсти.

Эрота древние греки считали богом не рожденным, а извечным в одном ряду с Хаосом, Геей и Тартаром. Он олицетворял могущественную силу, влекущую одно живое существо к другому, дарующую наслаждение, без которого не могут существовать и совокупляться, порождая все новые особи, ни боги, ни люди, ни животные. Эрот — это великая сила притяжения двух полов, сила всемирного тяготения любви.

Но существовал и другой вариант его происхождения, более поздний. Согласно этой версии, Эрот — сын Афродиты и Гермеса или Ареса, а то и самого Зевса. Были и другие предположения о родителях Эрота. Поэты при этом сходились в одном: бог любви всегда остается ребенком и посылает свои золотые разящие стрелы своевольно, не считаясь с доводами рассудка.

Гесиод писал:

И, между всеми богами прекраснейший, — Эрос.

Сладкоистомный — у всех он богов и людей земнородных

Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает.

Философы не ограничивали область владычества Эрота богами, людьми и животными. Древнегреческий мыслитель Эмпедокл полагал, что в природе поочередно одерживает верх то Любовь, то Вражда, причем первая сводит все в единство, побеждая Вражду. Тем самым Эрот становится олицетворением космических сил единения, устремленности к слиянию. Благодаря ему не прерывается ткань жизни и сохраняется единство мироздания.

Однако в античных текстах Эрот нередко выступает как сила, пробуждающая примитивную «животную» страсть. По словам Платона, Эрот «всегда беден и вопреки распространенному мнению совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, необут и бездомен; он валяется на голой земле под открытым небом, у дверей, на улице…» Впрочем, далее следует оговорка: оказывается, Эрот тянется к прекрасному и совершенному, храбр и силен; он мудрец и невежа, богач и бедняк.

По свидетельству Диогена Лаэртского, стоики утверждали: «Вожделение — это неразумное стремление… Любовь — это вожделение, не подобающее достойным людям, ведь это намерение сблизиться с кем-то из-за бросающейся в глаза красоты». А Эпикур отчетливо разделил: «Когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении… но мы разумеем свободу от телесных страданий и душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами… рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора… и изгоняющее [лживые] мнения, которые производят в душе величайшее смятение».

В таком случае Эрот предстает как сила слепая, бездумная и отчасти безумная, способная ввергнуть человека в бездну разврата, тревог и страданий. Правда, Платон выказал редкое для более поздних философов доверие к мудрости природы: «Соитие мужчины и женщины… дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном». Он проницательно отметил многоликость Эрота: «Мы просто берем одну какую-то разновидность любви и, закрепляя за ней название общего понятия, именуем любовью». И соединял могущество Эрота с божественным вдохновением творчества: «Все, что вызывает переход из небытия в бытие, — творчество, и, следовательно, создание любых произведений искусства и ремесла можно назвать творчеством…»

Платон отделял Эрота небесного от пошлого. Последний обуревает людей ничтожных, которые «любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души… заботясь только о том, чтобы добиться своего, и не задумываясь, прекрасно ли это». Эрот небесной Афродиты соединялся Платоном с любовью мужчин к юношам; в ней он видал подлинное постоянство, торжество силы и ума, высоких идеалов, духовное единство. Хотя не меньше примеров благородных, возвышенных, самоотверженных отношений между любящими женщинами и мужчинами.

Низменный Эрот доступен всякому здоровому организму (и не обязательно только человеку). Возвышенный — осеняет избранных, как вдохновение, экстаз. Любовь материальная воплощается в слиянии двух тел, совокуплении, после которого она пропадает. Любовь возвышенная не ограничивается этим, вызывая целое соцветие эмоций, сохраняющихся постоянно, изменчивых и разнообразных. Возвышенный Эрот подводит человека к евангельской заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя» (или еще сильнее!).

…В Древнем Риме Эрот (Купидон) получил имя Амур («Любовь») и стал особенно популярен. Апулей создал легенду, в которой рассказано о стремлении человеческой души в образе Психеи («психе» — душа) обрести Любовь. «С помощью Зефира, — пишет А.Ф. Лосев, пересказывая легенду, — Амур получил в жены царскую дочь Психею. Однако Психея нарушила запрет никогда не видеть лица своего загадочного супруга. Ночью, сгорая от любопытства, она зажигает светильник и восхищенно смотрит на юного бога, не замечая горячей капли масла, упавшей на нежную кожу Амура. Амур исчезает, и Психея должна вернуть его себе, пройдя множество испытаний. Преодолев их и даже спустившись в аид за живой водой, Психея после мучительных страданий вновь обретает Амура, который просит у Зевса разрешения на брак с возлюбленной и примиряется с Афродитой, злобно преследовавшей Психею».

Какой потаенный смысл этой истории? Можно предположить, что она повествует о «слепоте» первоначального любовного влечения, вызванного неосознанными эмоциями. Попытка рассудка понять суть любви приводит к тому, что она исчезает. Возникают мучительные сомнения, переживания, конфликты: так чувства мстят рассудку за вторжение в их царство. Но истинная любовь преодолевает эти препятствия и торжествует — уже навсегда.

Чуть более двух тысячелетий назад римский поэт Публий Овидий Назон так описал триумф Амура:

Амура (Купидона, Эрота) воспевали поэты во все времена; о нем рассуждали философы. Оказалось, что у этого божества не одно и не два, а множество обличий, хотя высокий Эрос, как всякая вершина, доступен далеко не каждому: надо быть достойным его.

Однако за последние десятилетия с торжеством технической цивилизации многоликий Эрот уступает место примитивному механическому сексу, удовлетворяющему только половое влечение. Стало популярным выражение «заниматься любовью», а не любить. Приходится говорить о триумфе не Амура, а низменного Эрота, соединенного не с Психеей, а с удовлетворением физиологической потребности. Так современное общество потребления расправляется с древнейшим божеством, одухотворяющим жизнь природы.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 1299