Давным-давно жила-была на острове Маврикий птица по имени додо.
Нет, если хорошенько подумать, так начинать нельзя. История додо вовсе не сказка, а быль, даже, можно сказать, суровая действительность. Попытаемся сделать вступление более точным.
В период, точка отсчета которого не может быть определена со всей достоверностью, но который мог быть приблизительно равен началу ледниковой эпохи в высоких широтах и длился примерно года до 1680-го, крупная и нелетающая птица, представитель отряда голубиных, жила на Маврикии, или Зваанейланде, или Иль-де-Франс, и называлась додо, или додоерс, или дронт, или несколькими другими именами.
Птица додо
Но если кому-то из читателей уже известны все эти факты, можно начать иначе еще раз.
К востоку от Мадагаскара, протянувшись вдоль двадцатой параллели к югу от экватора, расположены три довольно крупных острова. Сейчас они называются Реюньон, Маврикий и Родригес. Трудно сказать, кто именно открыл эти острова. Существует по меньшей мере одна старая карта, где этим трем островам даны арабские названия. Совершенно очевидно, что арабские торговцы сюда заплывали, но не обратили особого внимания на свое открытие, поскольку острова были необитаемы, а торговать на необитаемых островах чрезвычайно трудно.
Европейскими первооткрывателями были португальцы, но, как ни странно, лишь со второго захода португальский первооткрыватель дал островам свое имя.
Этим человеком был Диого Фернанду Перейра, который плавал в этих водах в 1507 г. 9 февраля он обнаружил остров, расположенный в 400 милях к востоку от Мадагаскара, и назвал его Санта-Аполлония. Должно быть, это современный Реюньон. Вскоре корабль Перейры наткнулся на нынешний Маврикий. Моряки высадились на берег и назвали остров по имени своего корабля – Илья-ду-Серне.
Перейра двигался по направлению к Индии и в том же году чуть позже открыл остров Родригес.
Недостаток места не позволяет нам рассказать об истории Маскаренских островов, наполненной бесчисленными загадками и неясностями. Поэтому обратимся к дронтам. Первыми об их существовании сообщили голландцы, они же первыми привезли живых птиц в Европу. Здесь их запечатлели художники, по большей части голландские, но, к сожалению, не очень точно.
Однако самую грубую ошибку совершили англичане. Около 1637 г. живой маврикийский додо был доставлен в Англию. Он прожил здесь некоторое время, а после его смерти было сделано чучело, которое поместили в 1656 г. в музей Трэйдескант в Лондоне. Несколько десятилетий спустя чучело додо перевезли в музей Ашмолин в Оксфорде. Это произошло в 1683 г. – как мы теперь знаем, через два года, после того как последний живой додо был зарисован на Маврикии неким Бенджамином Гарри.
В 1755 г. куратор музея Ашмолин решил, что изъеденное молью чучело портит его прекрасную коллекцию, и распорядился выбросить додо на помойку. В последний момент кто-то оторвал голову (частично разрушившуюся) и одну ногу (в прекрасном состоянии). И сейчас это, пожалуй, редчайшие из зафиксированных образцов.
Но даже эта краткая история содержит один поразительный факт. Первым ученым, включившим додо в 1605 г. в число экзотических птиц в книгу по естественной истории, был Карл Клузиус. Позже Карл Линней дал птице научное название, и совершенно естественно додо вошел в зоологические труды Бюффона во Франции и Блюменбаха в Германии.
Но к 1800 г. никто уже не видел додо. Доступные рисунки не казались убедительными. Мало того, что они выглядели карикатурно, они еще и не совпадали друг с другом.
Некоторые ученые, пытаясь навести порядок и вымести мусор из научной литературы, начали сомневаться, а была ли вообще когда-нибудь такая птица?
Но давайте обратимся к первоисточникам. Первым, кто написал о додо, был голландский адмирал Якоб Корнелисзоон ван Нек, который прибыл на Маврикий во главе эскадры из восьми кораблей. Четыре из них вернулись в Голландию в 1599 г., остальные четыре– в 1601-м. Описание, сделанное ван Неком на голландском языке, появилось в 1601 г., в том же году оно было переведено на английский, французский и латынь, а годом позже – на немецкий языки.
Отрывок из дневника адмирала, в котором содержится первое упоминание о додо, гласит:
«Голубые попугаи весьма многочисленные здесь (имеется в виду Маврикий. – Н.Н.), как и другие птицы; среди них есть одна, весьма приметная по размерам, ибо больше наших лебедей, с огромной головой, до половины покрытой перьями, как бы капюшоном. У этих птиц нет крыльев, вместо которых три или четыре черноватых выдающихся пера. Хвост состоит из нескольких мягких загнутых внутрь перьев пепельного цвета. Этих птиц мы называли «валгфогель», потому что чем больше и дольше их варили, тем тверже и безвкуснее они становились. Тем не менее их брюшко и грудка приятны на вкус и легко перевариваются».
Голландское слово «валгфогель» в буквальном переводе означает «тошнотворные птицы», но это ведет к одной из многочисленных ошибок, которые сопровождают историю додо.
Голландский зоолог А.С. Оудеманс – тот самый, который написал 600-страничную книгу о морском змее, – указывал в другой своей книге, посвященной додо, что в среднеголландском языке существовал глагол «дронтен» – нынче это слово считается неприличным. Но тогда оно имело значение «обрюзгший», «раздутый», «надменный, чванный», и это предположение звучит куда правдоподобнее. Профессор Оудеманс считает, что название «дронт» было образовано именно от этого слова. Опираясь, с одной стороны, на подобные сообщения и, с другой– на зарисовки или сообщения о существовавших рисунках, сделанных с натуры, доктор Хашисука насчитал двенадцать особей додо, доставленных с Маврикия в Европу: одна попала в Италию, две – в Англию и девять – пять мужских особей и четыре женских – в Голландию.
Маврикийский додо исчез между 1681-м (в тот год прозвучало последнее упоминание о живом додо) и 1693 гг., когда впервые додо не был упомянут в сделанном на месте списке животных острова. К 1750 г. люди, жившие на острове, даже не знали, что на Маврикии была когда-то такая птица.
Спустя столетие жил на Маврикии человек, который был очень усердным натуралистом. Этот человек, Джордж Кларк, не только знал о додо, но твердо решил найти его останки. Только где искать?
На первый взгляд картина выглядела отнюдь не многообещающей.
«Фактически, – писал Кларк, – на Маврикии нет места, где бы почва носила такой характер, чтобы сохранить случайные захоронения, попавшие в нее. Кроме того, тропические дожди, сила которых хорошо известна, в некоторых местах настолько размывают поверхность и достигают такой мощи, что сдвигают с мест камни весом сотни фунтов».
Написав это, Кларк внезапно пришел к новой идее. Если тропические дожди смывают с поверхности все, куда попадает то, что они смыли? Что, если кости додо были смыты в одну из рек? Он начал раскопки около 1863 г. и нашел на дне одного из болот большое количество костей додо, к огромному удивлению местных жителей – креолов, которые стояли вокруг и с интересом взирали, как на поверхность их собственного острова извлекается то, о чем не было известно даже старикам. Теперь в результате успешных раскопок Джорджа Кларка стало ясно, что представлял собой скелет додо.
А другие острова? Другие додо?
Острова Маврикий и Реюньон разделяют около 130 миль открытого морского пространства. Это не слишком большое расстояние для птиц с достаточной силой крыльев, и нет ничего удивительного в том, что одни и те же редкие виды встречаются на обоих островах и даже на Мадагаскаре. Но для нелетающей птицы 130 миль открытого морского пространства – все равно что три тысячи миль: она не может перекрыть ни то, ни другое расстояние. И совершенно очевидно, что маврикийский додо не мог добраться до Реюньона. Так же как и нелетающая птица Реюньона не могла попасть на Маврикий.
Тогда, логически рассуждая, следовало признать: если на Реюньоне существовал додо, он должен был отличаться от птицы с Маврикия.
Да, на Реюньоне был додо, и он отличался от додо с Маврикия, но в течение более чем ста лет натуралисты изо всех сил старались не замечать этих отличий.
Возможно, потому, что поверхность Реюньона более гористая, чем поверхность Маврикия, белый додо (а там водился именно такой) просуществовал дольше, чем додо с Маврикия!
Впервые додо с Реюньона перестали упоминать в обзорах начиная с 1801 г. Возможно, птицы стали жертвами собак, крыс и свиней во второй половине XVIII столетия.
Теперь отправимся на третий из Маскаренских островов, Родригес. Здесь селились, когда не было лучшего выбора. Сначала это были французские гугеноты – маленькая группа, состоявшая всего из одиннадцати мужчин. В руководители они избрали человека, которому в то время было немного за пятьдесят, по имени Франсуа Лега.
И другие путешественники, побывавшие на Родригесе до Лега, говорили, что здесь есть додо, но Лега был первым, кто прожил на острове достаточно длительное время. К тому же он умел рисовать. Он снабдил свою книгу иллюстрациями, и нет никаких сомнений, что зарисовки были сделаны на острове, поскольку среди них оказались достаточно сложные карты и планы.
«Среди всех птиц на острове, – говорится в английском издании, – самой замечательной является додо, которая носит имя солитер, или «отшельник», и которых тем не менее здесь в изобилии. Перья самцов коричневато-серого цвета, ноги и клюв как у индюка, но клюв несколько более загнутый. У них едва ли есть хвост, но их задняя часть покрыта перьями и круглая, как круп лошади; они выше индюков… Кость крыла становится к концу крупнее и образует небольшую круглую массу под перьями величиной с мушкетную пулю. Это, а также клюв являются главными орудиями защиты птицы. Ее трудно поймать в лесу, но легко на открытом пространстве, поскольку мы бегаем быстрее, чем они. Некоторые из самцов весят сорок пять фунтов». Лега сообщал, что самцы имеют коричневую окраску, а самки либо коричневые, либо «светлее, цвета волос блондинов»; скорее всего более темный окрас принадлежит самкам постарше.
Других изображений «отшельника», кроме рисунков Лега, не существует.
У нашей истории, рассказанной, к сожалению, лишь конспективно, есть постскриптум, который можно назвать «додо из Назарета» и отнести к области современной криптозоологии.
Случай этот был великолепно прояснен Иосифом Христиановичем Хамелем из Петербургской Академии наук, который опубликовал довольно подробное исследование в бюллетене физико-математической секции в 1848 г.
Как вы помните, голландцы назвали додо «валгфогель», то есть «тошнотворная птица», поскольку на вкус они были весьма неприятны. Французы перевели это название правильно, но некий Франсуа Коше, который провел две недели на Маврикии в 1638 г., писал о додо как о птицах Назарета. Он подумал, наверное, что слово nausee («тошнота») на самом деле означает Nazaret, что сходно по звучанию на французском. А раньше на морских картах было место под названием Назарет, причем оно было расположено недалеко от острова. Оно существует и по сей день, только теперь так называется отмель, хотя на ранних картах так назывался остров. Профессор Хамель полагал, что это была обыкновенная ошибка.
Возможно, он был прав. Но когда голландский профессор Оудеманс проверил старые карты, то обнаружил, что место под названием Назарет располагалось не рядом с островом, о котором мы теперь знаем, что это никакой не остров, а рядом и с ныне существующим крохотным островком, который на современных картах носит название Тромлен. И Оудеманс заявил, что додо не может быть вычеркнут из списка живых птиц, пока Тромлен не будет тщательно исследован.
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 1464
