Настоящий художник на протяжении всей своей жизни создает собственный, особый мир. Например, В.М. Васнецов строил в старой Москве деревянный терем, Б. Кустодиев поселил своих купцов и купчих в небольшом городке на берегу Волги. Константин Сомов местом для своих героев избрал окрестности Петербурга и время — XVIII век, век красоты, галантности и милых забав.
В XVIII веке, в милых вещицах и парковой архитектуре того времени, в томных гавотах и менуэтах художник черпал свое вдохновение. Чтобы по-настоящему проникнуть в мир прошлого, К. Сомов погружается в изучение и собирание разного рода источников, в которых видит живые свидетельства очевидцев. Такими источниками были для него мемуары, поэзия и проза XVIII века, музыка, романсы и, конечно, изобразительное искусство — рисунки, гравюры, картины. К. Сомов внимательно изучал старинные, пожелтевшие от времени альбомы, всевозможные изображения, пытаясь уловить характерные черты облика людей XVIII века — их позы, походку, жесты, ритмы движения, костюмы, прически. Соприкасаясь со всем этим материалом, художник как бы вдыхал аромат эпохи и постигал ее своеобразие. Источником вдохновения стала для него музыка Глюка, Моцарта и других композиторов.
Сам Константин Сомов жил и творил в сложную эпоху, полную острых противоречий, когда старые общественные идеалы изживали себя, а новые еще не получили достаточного развития. Как и многих художников его времени, К. Сомова подчас пугала и отталкивала действительность, от этого появлялось «недоверие к жизни. И он, как и художники «Мира искусства» (куда он входил), не видел выхода из противоречий жизни и стремился уйти от них в мир прошлого, мир искусств. Он, как и другие «мирискусники», решительно отмежевался от искусства второй половины XIX века с его демократизмом и просветительской социальной направленностью, а также и от эстетической теории Н.Г. Чернышевского. Бытовому жанру эпигонов передвижничества К. Сомов противопоставил жанр ретроспективы, уводящий в мир прошлого — в эпохи рококо и ампир (любимые эпохи «Мира искусства»).
Однако уход от современности не был буквальным, для К. Сомова он явился своеобразной формой его отношения к реальной действительности. Для своих картин К. Сомов избрал «старинный язык», потому что он был ему приятнее языка современности, но художник ни в коем случае не хотел быть «бытописателем старины», и при всем старинном убранстве своих полотен он оставался самым показательным художником своего времени. Может быть, даже более близким нам, чем многие его современники — певцы серых улиц, бульваров и небоскребов, потому что все эти, как будто бы «совсем новые вещи» вовсе не раскрывали душу современного К. Сомову человека.
После возвращения на родину из-за границы К. Сомов почувствовал себя «настоящим художником», совсем взрослым и крепким. Он начинает сразу три картины — «Вечер», «Дама в голубом» и «Остров любви», которые сейчас широкой известны, да и в то время они носили характер настоящего манифеста. Все они являют собой зрелище строгой и прекрасной разработки художником близкого его сердцу мира — мира XVIII века.
«Дама в голубом» (портрет художницы Е.М. Мартыновой) — как чистый и нежный цветок, занесенный из каких-то неведомых светлых садов. Немного найдется в русской живописи начала XX века портретов, которые были бы в такой степени знамением времени, как «Дама в голубом». В этом произведении К. Сомов воплотил новый идеал женственности, создал свой образ «Прекрасной Дамы», отразил свое представление о поэтическом и возвышенном — далеком от повседневных будней.
Художник был давно дружен с Елизаветой Михайловной Мартыновой, видимо, она была одним из немногочисленных увлечений К. Сомова. Он учился вместе с ней в Академии художеств, рано начал писать ее. К поэтическому образу Е.М. Мартыновой художник обращался много раз. Еще в годы совместного обучения, в самых первых этюдах он воплотил непосредственные впечатления от живой натуры. А в 1897 году К. Сомов приступил к работе над новым портретом Е.М. Мартыновой, с подробно разработанным планом.
Перед художником была очень интересная модель, и его волновала мысль о портрете-картине, в котором бы он смог запечатлеть глубоко поэтический образ. Молодая женщина в пышном, сильно декольтированном платье, с томиком стихов в опущенной руке изображена стоящей у зеленой стены разросшегося кустарника. Е.М. Мартынову художник переносит в мир прошлого, облекает ее в старинное платье, помещает модель на фоне условного декоративного парка. Это — стройный вымышленный мир природы (созданной человеком), мир музыки (музицирующие фигурки на скамье), мир вечернего покоя. Вечернее небо с легкими розовыми облаками, деревья старинного парка, темная гладь водоема — все это изысканно по цвету, но, как истинный «мирискусник», К. Сомов стилизует пейзаж. Например, пожухшая зелень листвы словно взята со старинных гобеленов или с пожелтевших картин старых мастеров.
Созданный К. Сомовым ретроспективный портрет стал новым явлением в русском искусстве. Художник был первым, кто поставил перед собой эту задачу и блестяще решил ее. Интерес к духовному миру человека связывает К. Сомова с традициями русской портретной живописи, и вместе с тем «Дама в голубом» намечает новую тенденцию. Художник отказался от всего случайного, бытового, он поднял созданный им образ над повседневностью, придав ему возвышенное очарование.
Прежде всего зрителя в портрете Е.М. Мартыновой привлекает необычное сопоставление старинного стилизованного парка, старинного костюма и современной художнику женщины с ее сложным духовным миром. Глядя на эту одинокую, тоскующую женщину, зритель не воспринимает ее как человека из иного мира, прошлого и далекого. Это — женщина конца XIX века. Все в ней характерно: и болезненная хрупкость, и чувство щемящей тоски, печаль в ее больших глазах и плотной линии скорбно сжатых губ. И та естественная бледность, которой в XVIII веке добивались лишь искусственными снадобьями...
На фоне дышащего волнением неба хрупкая фигура Е.М. Мартыновой полна особой грации и женственности, несмотря на тонкую шею, худые покатые плечи, затаенную грусть и боль. А между тем в жизни Е.М. Мартынову все знали как веселую, жизнерадостную молодую женщину. Подруга ее, М. Ямщикова, писала: «Что сделал художник с этим лицом, с этими когда-то сияющими торжеством глазами? Как сумел вытащить на свет глубоко запрятанную боль и печаль, горечь неудовлетворенности? Как сумел передать это нежное и вместе с тем болезненное выражение губ и глаз?» Действительно, глубина проникновения К. Сомовым в образ просто поразительна. Е.М. Мартынова мечтала о большом будущем, хотела реализовать себя в настоящем искусстве и презирала житейскую суету. А случилось так, что в 30 с небольшим лет она умерла от туберкулеза легких, не успев ничего исполнить из задуманного.
Чтобы ярче передать утонченность образа своей модели, К. Сомов прибегает к лессировкам, добиваясь тончайших красочных нюансов, прозрачных голубых теней в живописи лица и открытых плеч. Замечательны по своей выразительности жесты прекрасно написанных рук. В левой, поднесенной к груди, и в бессильно опущенной правой есть что-то невыразимо беспомощное. Обычно в своих портретах К. Сомов не столь открыто пользовался жестом как средством характеристики, но «Дама в голубом» стала исключением.
Несмотря на парадность портрета, в нем звучит скрытая задушевная нота. И она заставляет зрителя пережить настроение героини, проникнуться к ней тем сочувствием, каким был полон и сам художник. Между этой грустной женщиной и изображенными в глубине лицами нет сюжетной связи, нет взаимодействия.
Мужская фигура, обликом напоминающая самого К. Сомова, а также жанровая сценка еще острее подчеркивают ее одиночество. Темная плотная купа деревьев словно отгораживает это хрупкое создание от окружающего мира. С. Маковский в 1913 году отмечал, что в портретах К. Сомова, в его отношении к жизни как к «маске небытия» таится «скорбное сознание своей одинокости в этом мире, слишком призрачном, чтобы верить ему до конца».
«Дама в голубом» трагически одухотворена, устала, надломлена. Взгляд ее воспален, губы запеклись, на щеках горит лихорадочный румянец. Она больна, и художник поэтизирует ее болезнь и одиночество. Искусство рубежа веков, по выражению Т. Манна, видит в болезни «небуржуазную форму здоровья». Современный человек с его тоской и неудовлетворенностью противопоставлен на картине К. Сомова гармоничному миру прошлого — миру XVIII века, но это опять же не ощутимо реальный мир, а идеальный. Мир, который воспринимался К. Сомовым через искусство рококо и музыку, недаром он изобразил сценку с музицирующими, которая напоминает «галантные празднества». Эта ретроспективная стилизация пронизывает весь портрет, ощущается она и в самом изображении образа Е.М. Мартыновой: в характере тонкого, мечтательного, слегка наклоненного лица; в холодных, прозрачных тенях на шее и груди; в фасоне старинного платья и в том, как написан блестящий, ниспадающий тяжелыми складками синий муар и тонкие ажурные кружева.
«Дама в голубом» появилась на выставке «Мира искусств» в 1900 году (из-за отъезда художника в Париж и болезни модели эта картина писалась три года) под названием «Портрет», а через три года она была приобретена Третьяковской галереей. «Дама в голубом платье», просто «Дама в голубом» — под такими названиями портрет Е.М. Мартыновой вошел в историю русской живописи.
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 1574
