Ватикан. 1978 год
Восшедший на папский престол в конце августа 1978 года Альбино Лучани, который принял имя Иоанн Павел I, задумал осуществить ряд поистине кардинальных преобразований в римско-католической церкви.
Утром 28 сентября 1978 года начался 33-й день его понтификата.
Вечером Лучани, как обычно, ужинал в обществе своих секретарей, отца Диего Лоренци и отца Джона Маджи. Вечерняя трапеза, как всегда, проходила в столовой папских апартаментов на четвертом этаже Апостолического дворца в Ватикане.
Этажом ниже папских апартаментов горел свет в помещении Ватиканского банка. Главе этого учреждения, официальное название которого звучит весьма богоугодно – Институт религиозных дел (ИРД), Полу Марцинкусу было не до ужина. Этот прелат, родившийся в трущобах небольшого городка Сисеро в штате Иллинойс, сделал головокружительную карьеру, получив прозвище Божий банкир. До Марцинкуса сразу же дошли слухи, что новый папа уже начал личное и негласное расследование деятельности вверенного ему банка, особенно методов, которыми пользовался глава ИРД. Сколько раз после прихода к власти нового папы Марцинкус сожалел, что в 1972 году ввязался в сделку с «Банка каттолика дель Венето»…
Государственный секретарь Ватикана кардинал Жан Вийо, погруженный в тревожные раздумья, в тот вечер тоже допоздна не покидал своего кабинета. Вновь и вновь он внимательно перечитывал список новых назначений и предложений об отставке, который продиктовал ему папа не более часа назад. Драматические перестановки, какие задумал Иоанн Павел I, означали бы подлинную революцию не только в курии, но и во всем католическом мире. Кардиналу
Вийо это было более ясно, чем кому-либо другому. Будь они реализованы, политика Ватикана приняла бы иное направление практически во всех областях. Лично Вийо, да и все остальные, кому, согласно воле папы, завтра будет предложено подать в отставку, считают эти перемены весьма опасными. Отставка людей, перечисленных в списке, лишит реальной власти и могущества в Ватикане тех, кто состоит членами масонских лож. По сведениям папы, среди ватиканских монсень-оров более ста являются «вольными каменщиками», причем есть в их числе и кардиналы, хотя, согласно каноническому праву, причастность к масонству влечет автоматическое отлучение от церкви.
В тот вечер, 28 сентября 1978 года, помимо Марцинкуса, еще один банкир, правда за океаном, в Буэнос-Айресе, то и дело мысленно возвращался к личности Иоанна Павла I. То был Роберто Кальви, глава «Банко Амбрози-ано», которого в последние недели все больше раздражали и настораживали некоторые действия нового папы. Он поделился тревогами с двумя могущественными покровителями – Личо Джелли и Умберто Ортолани, неотступно державшими его под своим контролем. Кальви знал о пристальном внимании нового папы к деятельности Ватиканского банка. Кальви, как и Марцинкус, не сомневался, что рано или поздно оба независимых друг от друга расследования сойдутся в одной точке: придут к пониманию того, что оба финансовых гиганта – ИРД и «Банко Амброзиано» – на протяжении длительного времени связаны неразрывными узами, точнее, совместными крупными аферами, и что раскрытие подлинной деятельности одного означает раскрытие тайн другого.
Еще один банкир, сицилиец Микеле Синдона, следил в Нью-Йорке с величайшим беспокойством за действиями папы Иоанна Павла I. Этот авантюрист вот уже три года успешно боролся с попытками итальянского правительства добиться его выдачи у американских властей. Среди обвинений, выдвинутых против него, было, в частности, и обвинение в мошенничестве, стоившем государственной казне 225 млн долларов. Учитывая, что папа Иоанн Павел I наверняка тщательно изучит дела Ватиканского банка, Синдона не сомневался, что никакие сделки с американской мафией не помогут ему избежать выдачи итальянским властям, а следовательно, разоблачения, банкротства, позора и тюрьмы. Сеть коррупции, которой оказался опутан Ватиканский банк, хранивший деньги мафии и до сих пор остававшийся вне подозрений, крепко связывала ИРД не только с Роберто Кальви, но и с Микеле Синдоной.
Там же, в Соединенных Штатах, еще один князь церкви не мог уснуть спокойно с тех пор, как в Ватикане воцарился новый первосвященник. Его инициативы настораживали кардинала Джона Коуди, архиепископа богатейшей в мире Чикагской епархии, охватывавшей 2,5 миллиона верующих, более 3 тысяч священников, 450 приходов. Годовой доход своей епархии он был склонен считать чем-то сугубо личным, а поэтому его точную цифру не называл никому, но, по самым скромным подсчетам, он превышал 250 миллионов долларов. В конце сентября кардиналу Коуди позвонил из Ватикана преданный и хорошо оплачиваемый информатор, рассказавший ему все важные новости. Голос доверительно сообщил, что Иоанн Павел I действовал решительно там, где его предшественник терзался сомнениями. Одним словом, отставка кардинала была делом решенным.
За спиной по крайней мере трех из упомянутых лиц настойчиво маячила фигура Личо Джелли. Он давно носил прозвище Иль Буратинайо – «кукольник». Марионеток, полностью послушных ему, было великое множество по всему свету. Он контролировал тайную ложу «П-2», а с ее помощью и всю Италию.
По утверждению Д. Яллопа, автора нашумевшего расследования «Кто убил папу римского?», именно эти шестеро могущественных и абсолютно беспринципных деятелей – Марцинкус, Вийо, Кальви, Синдона, Коуди и Джелли – имели все основания страстно желать его смерти…
26 сентября Лучани смог с удовлетворением подвести итоги первого месяца своего понтификата. В течение первых 30 дней было сделано немало. Начаты расследования случаев коррупции и мошенничества, к которым прибегали многие из тех, кто прикрывал страсть к наживе сутаной священника. Пренебрежение нового папы помпезностью, столь почитаемой в Ватикане, вызвало настоящую бурю.
28 сентября беседу со своим государственным секретарем кардиналом Вийо папа начал с того, что предложил ему чашку ромашкового чая. Он все чаще при встречах с ним переходил на родной язык кардинала, на французский. Утонченный француз оценил жест Лучани.
Первым возник вопрос, касавшийся Ватиканского банка. Лучани тоном, не предполагающим возражения, сказал Вийо, что Марцинкус должен немедленно покинуть свой пост. И не через неделю или через месяц, а завтра же. Он должен уйти в отпуск, „а позже, как только решится окончательно вопрос с кардиналом Коуди, ему подыщут подходящий пост в Чикаго.
Вийо было сказано, что место Марцинкуса займет монсеньор Джованни Анджело Аббо, секретарь префектуры по экономическим делам Святого престола. Монсиньор Аббо, как ведущая фигура финансового трибунала Ватикана, безусловно, оказался бы полезен, учитывая его профессиональную подготовку и огромный опыт финансовой деятельности. Прощаясь, Лучани сказал кардиналу Вийо: «Смещение Марцинкуса не единственная перемена, которую я наметил в отношении ИРД, причем безотлагательно. Меннини, де Стробель и монсеньор де Бонис также должны уйти со своих постов. Не медля. Место де Бониса займет монсеньор Антонетти. Кандидатуры на замещение двух других вакансий я должен обсудить прежде с монсеньором Аббо. Кроме того, я настаиваю, чтобы все наши деловые связи с финансовой группой „Банко Амброзиа-но“ были срочно прерваны, а это невозможно, если нынешнее руководство Ватиканского банка останется на своих постах».
По поводу архиепископа Чикаго Лучани передал Вийо содержание своего разговора с кардиналом Баджо относительно ультиматума, который следовало предъявить Коуди. Вийо отнесся к идее с одобрением. Как и Баджо, он считал, что Коуди слишком большой источник ненужных осложнений для католицизма в Америке.
Вийо подумывал об отставке. Он спросил: «Я полагал, что вы хотели видеть Казароли на моем месте?»
«Да, я так хотел, – ответил папа. – Я и теперь считаю, что во многих отношениях он был бы блестящей кандидатурой. Однако я разделяю сомнения Джованни Бенелли по поводу политических инициатив, предпринятых в последние годы в отношении стран Восточной Европы».
Беседа продолжалась около двух часов. В 19 часов 30 минут Вийо удалился. Вернувшись к себе, а его кабинет находился совсем неподалеку, он вновь просмотрел список перемещений. Затем, протянув руку и открыв ящик стола, он достал еще один список. Сравнив их, он увидел, что каждый из тех, кто был уволен, числился в списке предполагаемых масонов. Он держал в руках именно тот список, который опубликовал разочаровавшийся в масонстве член ложи «П-2» Мино Пекорелли. Марцинкус. Вийо. Полетти. Баджо. Де Бонис. Все вновь назначенные – Бенелли, Феличи, Аббо, Антонетти – в списке масонов не значились.
В 21 час 30 минут Альбино Лучани притворил двери кабинета…
В 4 часа 30 минут утра в пятницу 29 сентября 1978 года сестра Винченца, как обычно, принесла кофейник с горячим кофе в кабинет папы, смежный со спальней, в дверь которой и постучалась со словами традиционного приветствия: «Доброе утро, святой отец». Однако ответного приветствия она не услышала. Подождав минуту, сестра Винченца ушла, стараясь не шуметь. Через пятнадцать минут она вернулась. Поднос с кофе стоял нетронутым. Открыв дверь, она увидела Лучани в сидячей позе в кровати, в очках. В правой руке несколько исписанных листочков бумаги. Голова была повернута немного вправо. Белели зубы. Приоткрыт рот. Но то не была его обычная улыбка. То был оскал агонии. Монахиня приблизилась и прощупала пульс. Пульса не было.
К 5 часам утра Вийо уже был в папской опочивальне и убедился лично, как и предписывала традиция, что папа мертв. Если допустить, что Лучани умер естественной смертью, то шаги, предпринятые вслед затем Вийо, совершенно необъяснимы. Его поведение становится понятным лишь с одним допущением: либо сам кардинал участвовал в заговоре с целью убийства папы, либо он обнаружил в спальне следы преступления и, желая спасти престиж церкви, преднамеренно уничтожил улики.
В карманах его сутаны исчезли пузырек с микстурой, стоявший на столике у кровати, исписанные листки с пометками о предстоящих назначениях и отставках, которые покойный держал в руке, когда наступила смерть. С ними исчезло завещание Лучани, хранившееся в его рабочем столе. Кроме того, из опочивальни после ухода Вийо бесследно исчезли очки и шлепанцы покойного папы. Ни один из этих предметов впоследствии найден не был. Преднамеренность загадочных действий Вийо подтверждается тем, что, выйдя из папской опочивальни, кардинал-камерленго велел заучить изумленным членам папского окружения имевшую мало общего с действительностью версию об обстоятельствах смерти.
Более того, он наложил обет молчания на сестру Винченцу, которая обнаружила тело, и приказал всем присутствующим не разглашать до его особого распоряжения даже самого факта смерти. Затем, расположившись за рабочим столом Лучани, Вийо сделал несколько телефонных звонков.
Доктор Буцонетти, бегло осмотрев труп, сказал Вийо, что причиной смерти стал, видимо, обширный инфаркт миокарда. Смерть, по его словам, наступила около 23.00.
Следует отметить, однако, что, с точки зрения сведущих врачей, практически невозможно после столь поверхностного осмотра диагностировать инфаркт миокарда и установить час смерти с такой точностью.
Решение Вийо безотлагательно бальзамировать тело натолкнулось на непредвиденные осложнения. Кардиналы Феличи в Падуе и Бенелли во Флоренции, которые были полностью в курсе всех кадровых перемещений, намеченных Лучани, и, более того, не заблуждались относительно их мотивов, выражали несогласие с таким решением и не скрыли этого от Вийо. Все громче раздавались голоса по всей стране о необходимости вскрытия. Во всяком случае, преобладало мнение, что с Бенелли и Феличи следует согласиться, ибо если причиной смерти явился яд, то вскрытие теряло всякий смысл после бальзамирования.
Официально Ватикан поддерживал версию, что тело Иоанна Павла I было забальзамировано прежде, чем его выставили для прощания в полдень в пятницу На деле же те, кто пришел проститься с папой Лучани, в первый же день видели его еще не забальзамированное тело, то есть таким, как и сестра Винченца…
В первый день пришло проститься с папой Лучани более четверти миллиона человек. С каждой минутой усиливались разговоры о том, что папа умер не своей смертью. «Кто сделал это с тобой? Кто убил тебя?» – шептали многие, проходя мимо гроба Лучани.
Сокрытие и тщательное утаивание обстоятельств того, как было обнаружено тело, не оставляют сомнений в желании Ватикана не приподнимать завесу секретности над смертью папы. Все последующие заявления были сплошной ложью и в малом, и в большом. Вся эта ложь была в высшей степени целенаправленной, чтобы скрыть тот несомненный факт, что Альбино Лучани, папа Иоанн Павел I, был умерщвлен в промежуток между 21.30 вечера 28 сентября и 4.30 утра следующего дня.
Альбино Лучани был первым папой за 100 лет, который умер в полном одиночестве. Он был первым папой, который погиб насильственной смертью за гораздо более значительный отрезок времени.
Итак, Коуди, Мардинкус, Вийо, Кальви, Джелли, Синдона. По крайней мере один из них пошел на то, что совершилось поздно вечером 28 сентября или на рассвете 29 сентября 1978 года. Происшедшее было прямым следствием вывода, что помочь в борьбе с Лучани могло лишь решение проблемы по-итальянски: папа должен умереть.
<< Назад Вперёд>>
Просмотров: 1552
