разделы



Игорь Мусский.   100 великих заговоров и переворотов

Убийство Густава III

Швеция. Март 1792 года


В годы правления Густава III был проведен целый ряд реформ в экономике и общественном устройстве Швеции. Именно тогда, при Густаве III, была установлена государственная монополия на производство и продажу спиртных напитков, существующая в Швеции до сих пор. Были запрещены пытки и смягчено уголовное законодательство. В это же время страна стала более веротерпимой.

«Густавианская эпоха» – блестящая пора в истории шведской культуры. В 1786 году Густавом III была основана знаменитая Шведская академия, та самая, которая в нашем столетии присуждает Нобелевские премии по литературе. Король покровительствовал писателям и поэтам. С детских лет Густав III был театралом, играл в любительских представлениях при дворе, а впоследствии писал пьесы и либретто для опер, ставил спектакли, набрасывал эскизы декораций и костюмов Созданный Густавом III в загородном дворце Дрот-тнингхолм летний театр действует до сих пор. В 1773 году в Стокгольме открылась Королевская опера, а в 1788-м – Королевский шведский драматический театр.

Однако политический режим в Швеции стал довольно жестким. Необычные для Европы того времени широкие гражданские свободы, в том числе и свобода печати, существовавшие в Швеции в 1760-х годах, были после переворота урезаны. Густав III создал и тайную полицию.

На первых порах, в 1770-е годы, Густаву еще удавалось преодолевать серьезные экономические трудности страны. Во многом этому содействовало введение новой денежной системы, основанной на серебряном риксдалере. Однако в 1780-е годы, к концу которых король в значительной степени потерял доверие дворянства, временную поддержку оказывали лишь иностранные субсидии, главным образом французские.

В 1789 году при поддержке податных сословий Густав III силой заставил созванный в Стокгольме риксдаг принять новый конституционный документ, так называемый «Акт единения и безопасности», дававший королю почти неограниченную власть, опираясь на которую Густав III продолжал искать выход из сложного экономического положения. В 1791 году он обратился к Екатерине II с предложением организовать контрреволюционную интервенцию во Францию, интриговал в Польше, обдумывал планы захвата Норвегии. Заключенный в октябре 1791 года русско-шведский союзный договор ничего не говорил о походе против Франции, но субсидии Швеция все же получила.

Однако этих денег не хватало. Нужны были глубокие преобразования, чтобы преодолеть финансовый кризис, и именно для этого Густав пошел на созыв риксдага, который, во избежание возможных эксцессов, был проведен далеко от столицы, в провинциальном городе Евле Внешне даже казалось, что Густав III достиг наконец сплочения нации Но дальнейшие события показали обратное.

Вечером в пятницу 16 марта 1792 года к зданию Оперы беспрерывно подъезжали сани, откуда выпархивали коломбины и одалиски, ловко выпрыгивали халифы и флибустьеры. Вся молодежь Стокгольма стремилась попасть на бал-маскарад, где, в отличие от официальных балов, могли присутствовать и дворяне и разночинцы.

К одиннадцати часам приехал из драматического театра король. В одном из залов Оперы монарха ждал накрытый ужин, который он намеревался провести в небольшой компании своих фаворитов: гофшталмейстера Ханса Хенрика фон Эссена, нескольких молодых камер-юнкеров и офицеров. На сей раз отсутствовал один из самых близких Густаву III людей – Густав Мориц Армфельт, приглашенный на этот вечер к датскому послу.

Когда трапеза его величества подходила к концу, паж подал ему запечатанное письмо, где анонимно сообщалось, что на короля готовится покушение. На все заклинания отменить бал-маскарад, не спускаться в зал к танцующим или, по крайней мере, надеть панцирь под одежду и выйти в окружении стражи Густав III ответил отказом Он и раньше получал подобные предупреждения, но больше всего на свете не хотел показаться трусливым. Однажды он сказал: «Если я испугаюсь, то смогу ли править?» А потому, завершив ужин, король отправился выбирать себе маскарадный костюм.

Он набросил на плечи венецианский плащ из черной тафты, причем столь небрежно, что из-под него виднелся большой крест ордена Серафимов, имевшийся только у членов королевской фамилии, надел черную шляпу с белыми перьями, к которой была пришита белая маска из ткани, закрывавшая лицо, и в сопровождении Эссена и дежурного капитана спустился в зал.

Приближалась полночь Бал был в самом разгаре Народу собралось так много, что королю и его окружению приходилось протискиваться через толпу. Внезапно позади Густава III возникла фигура, одетая в маску и черное домино. Неизвестный выхватил пистолет и, присев, прицелился королю в спину А он в это время резко повернулся влево. Рука преступника дрогнула, раздался выстрел, и весь заряд попал королю чуть выше бедра. Он вскрикнул по-французски: «Я ранен» и судорожно схватил Эссена за плечо. Растерявшийся гофшталмей-стер помог монарху добраться до каменной скамейки у стены.

Как ни странно, паники не возникло. Музыка играла так громко, что далеко не все слышали выстрел, а некоторые приняли его за хлопушку. Тем не менее охране удалось быстро перекрыть все выходы.

Раненого короля перевезли во дворец, где его осмотрели лейб-медики, попытавшиеся извлечь пулю из раны. Оказалось, что заряд злоумышленника состоял еще и из дроби и даже ржавых обойных гвоздиков. По свидетельству очевидцев, во время переезда, зондирования раны и операции монарх держался достойно.

Сначала серьезных опасений ранение врачам не внушало. Целую неделю после покушения Густав III чувствовал себя относительно неплохо. Но в воскресенье 26 марта его состояние резко ухудшилось. К обострившимся болям в ране добавилась простуда – видимо, в спальне было очень холодно. Короля терзал мучительный кашель. Агония началась в ночь на 28-е Кашель прекратился, началось сильное нагноение раны. Старый врач короля, осмотрев больного, в конце концов рекомендовал ему позвать брата и помириться с ним. Ведь по Стокгольму пошли слухи, что герцог Карл, не приехавший на тот злополучный бал, причастен к покушению.,

Густав III понял, что ему предстоит. Он тут же вызвал к себе преданного статс-секретаря Элиса Шредерхейма и велел составить дополнение к основному завещанию: власть в Швеции должна до совершеннолетия наследного принца Густава Адольфа, которому шел тогда четырнадцатый год, перейти в руки не только герцога Карла, но и правительства опекунов, куда король вводил своих ближайших фаворитов – Таубе и Армфельта. Первого он назначал министром иностранных дел, а второго – генерал-губернатором Стокгольма. Фактически в их руки передавалась почти вся полнота власти. Через несколько часов король скончался.

Герцог Карл действовал быстро и решительно. На созванном вскоре заседании временного правительства верховный судья Вахтмейстер заявил, что дополнение к завещанию не имеет юридической силы, так как по законам Швеции его должны были скрепить два свидетеля, а на нем только подписи короля и статс-секретаря. Таким образом, власть в королевстве переходила к герцогу Карлу.

Как позже выяснилось, исполнителем убийства стал отставной гвардейский капитан Якоб Юхан Анкарстрем, жизнь которого сложилась весьма неудачно. А направлял руку убийцы генерал Пеклин, в «эру свобод» влиятельный деятель риксдага, а затем один из руководителей оппозиции. Заговорщики надеялись, что покушение послужит сигналом к восстанию, которое приведет к ограничению монархии и установлению более либерального режима.

Первым актом регента явилось распоряжение о суде над убийцами его брата. Преследования привели к большому количеству арестов. Но вскоре большинство захваченных было отпущено. Только Анкарстрем и некоторые из активных участников заговора предстали перед судом. Убийца приговорен был к смерти и казнен; остальные подверглись лишь незначительным наказаниям. Эта мягкость приписана была влиянию одного человека, который играл преобладающую роль в Швеции в течение последующих лет, а именно Рейтер-хольму. Последний был личным другом герцога Седерманландского. При Густаве III ему поручали лишь не особенно важные административные обязанности. Умный, тщеславный, увлеченный либеральными идеями, заимствованными у Руссо, он получил огромное влияние на ограниченный ум регента и в сущности являлся истинным правителем страны. Так как он был из числа ожесточенных врагов покойного короля, которому он не мог простить заключения в тюрьму своего брата во время переворота 1772 года, то он начал устранять от власти сторонников Густава III, которые с этого момента стали оппозиционной партией и искали поддержки за границей, особенно у России.

Вокруг этого события сложилось много легенд, одна из которых прямо связывала его с деятельностью французских якобинцев, – в ту пору открыто говорили о том, что они собираются уничтожать коронованных особ. При петербургском дворе, как вспоминал секретарь Екатерины II A.M. Грибовский, «распространился слух, что французские демагоги рассылали подобных себе злодеев для покушения на жизнь государей». Передавали, будто мэр Парижа Петион держал пари, что к 1 июня того же 1792 года Екатерины II уже не будет в живых. Однако никаких подтверждений причастности якобинцев к покушению на Густава III не было найдено ни тогда, ни после. Кроме того, герцог Карл и его окружение, придя к власти, постарались скрыть подлинные факты, из-за чего возникла версия о том, что покушение готовила небольшая группа аристократов. Лишь в 50-х годах нашего столетия шведский историк Андерс Ларссон, тщательно изучив ставшее доступным для исследователей многотомное уголовное дело об убийстве Густава III, сумел показать, сколь разветвленным и глубоким был заговор против короля.



<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 1509